таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
воскресенье, 01 ноября 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
суббота, 31 октября 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Собиралась сказать что-то серьезное и вдохновенное про этот праздник, но, как это часто бывает, пару дней назад любимый автор взял и всё сказал за меня. Поэтому я оставлю здесь его текст, а кто захочет - тот прочтёт.
Пусть в этом году и получился, мягко скажем, не самый радостный для мира день, я желаю всем, читающим эти строки, очень счастливой зимы. Совершенно вне зависимости от того, кто считает и не считает себя причастным.
Тёплое и светлое время года...
Пусть в этом году и получился, мягко скажем, не самый радостный для мира день, я желаю всем, читающим эти строки, очень счастливой зимы. Совершенно вне зависимости от того, кто считает и не считает себя причастным.
Тёплое и светлое время года...
пятница, 23 октября 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Looks like the beginning of a beautiful adventure.
воскресенье, 18 октября 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Музыка - одна из самых сокрушительных сил на свете. В её власти раздражать и утешать, радовать и заставлять сердце метаться, оставлять нас равнодушными, сердить, бесить, поддерживать в трудную минуту и даже переносить нас в другое время и пространство в самый нужный момент.
Я меломан и отношения с музыкой у меня особые. Например, я не могу слушать её в состояниии покоя: мне обязательно нужно ходить или хотя бы ехать в машине/поезде. Потому что тогда я нахожусь где-то еще и в этом где-то еще что-то происходит. Поэтому люди, с которыми мне приходилось ночевать или какое-то время жить вместе, частенько могли стать свидетелями забавной сцены - меня, любимой, по ночам с отрешенным лицом нарезающей круги по комнате или квартире с наушниками в ушах. А иногда при прослушивании музыки моё тело начинает жить какой-то отдельной жизнью, поэтому странные движения, приглушенные возгласы и драматические гримасы ко всему действию тоже прилагаются. Особенно от меня тащилась мама, когда я еще жила в Баку: как ни зайдет в комнату, так я хожу кругами в наушниках, делаю какие-то дикие пасы руками, разговариваю сама с собой, как чокнутая, и совершенно не слышу, как меня зовут. Обычно через пару минут вид мамы, хохочущей в дверях, заставлял меня быстро протрезветь, захлопнуть дверь в мир бурных фантазий и вернуться в текущую реальность. Но от этого ничего особо не менялось, конечно.
Вчера вечером, слушая саундтреки Тревора Морриса и чувствуя, как что-то в душе щемит, я думала о том, как редко вообще здесь нахожусь. В этой реальности. Думаю, то же самое можно сказать об очень многих людях. Но все же какое это счастье, простое и незамутненное, иметь возможность мгновенно переноситься куда-то еще и жить какую-то другую, не менее важную, жизнь. Это делают с нами книги, свои и чужие миры, кино, ролевые игры... Танцы. Творчество. Мистические практики (уж простите мою солдатскую прямолинейность). И музыка. Всегда - музыка. На нашем непростом пути она самый верный друг, соратник и помощник - для всех.
И сегодня мне показалось, что звезды сложились правильно, для того, чтобы взять на себя роль Капитана Очевидность и записать сюда это откровение.
...но на самом деле всё потому, что когда в первом треке вступает скрипка, моё сердце на секунду забывает, зачем оно у меня есть.
Download Trevor Morris Saving Josh for free from pleer.com
Download Trevor Morris Secret Garden for free from pleer.com
Я меломан и отношения с музыкой у меня особые. Например, я не могу слушать её в состояниии покоя: мне обязательно нужно ходить или хотя бы ехать в машине/поезде. Потому что тогда я нахожусь где-то еще и в этом где-то еще что-то происходит. Поэтому люди, с которыми мне приходилось ночевать или какое-то время жить вместе, частенько могли стать свидетелями забавной сцены - меня, любимой, по ночам с отрешенным лицом нарезающей круги по комнате или квартире с наушниками в ушах. А иногда при прослушивании музыки моё тело начинает жить какой-то отдельной жизнью, поэтому странные движения, приглушенные возгласы и драматические гримасы ко всему действию тоже прилагаются. Особенно от меня тащилась мама, когда я еще жила в Баку: как ни зайдет в комнату, так я хожу кругами в наушниках, делаю какие-то дикие пасы руками, разговариваю сама с собой, как чокнутая, и совершенно не слышу, как меня зовут. Обычно через пару минут вид мамы, хохочущей в дверях, заставлял меня быстро протрезветь, захлопнуть дверь в мир бурных фантазий и вернуться в текущую реальность. Но от этого ничего особо не менялось, конечно.
Вчера вечером, слушая саундтреки Тревора Морриса и чувствуя, как что-то в душе щемит, я думала о том, как редко вообще здесь нахожусь. В этой реальности. Думаю, то же самое можно сказать об очень многих людях. Но все же какое это счастье, простое и незамутненное, иметь возможность мгновенно переноситься куда-то еще и жить какую-то другую, не менее важную, жизнь. Это делают с нами книги, свои и чужие миры, кино, ролевые игры... Танцы. Творчество. Мистические практики (уж простите мою солдатскую прямолинейность). И музыка. Всегда - музыка. На нашем непростом пути она самый верный друг, соратник и помощник - для всех.
И сегодня мне показалось, что звезды сложились правильно, для того, чтобы взять на себя роль Капитана Очевидность и записать сюда это откровение.
...но на самом деле всё потому, что когда в первом треке вступает скрипка, моё сердце на секунду забывает, зачем оно у меня есть.
Download Trevor Morris Saving Josh for free from pleer.com
Download Trevor Morris Secret Garden for free from pleer.com
пятница, 02 октября 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
вторник, 29 сентября 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
- Слушай, а ты вообще высыпаешься?
- Высыпаюсь? Куда высыпаюсь? (с)
В последнее время желания складывать буквы в слова и предложения атрофировалось напрочь, потому что все доступные ресурсы организма направлены на текстосложение диплома. Который еще, между прочим, написан только наполовину, в то время как сдавать его уже через месяц. Супергеройская миссия Человека-Студента под названием "сделай за полтора месяца то, что должен был сделать за четыре" неизбежно движется к полному выведению моей адекватности из строя.
Почему, спрашивается, нельзя было начать писать вовремя? Отговорок целый комплект, одна лучше другой: переезд в Берлин, стажировка, поездка в Питер, поездка в Ригу, приезд мамы... Но мы же понимаем, что всех этих причин вообще могло бы не быть, сочти я нужным сосредоточиться на своей научной работе в первую очередь. Но мне очень уж хотелось погнаться одновременно за пятью зайцами, каждого поймать, зажарить и с аппетитом съесть. Так что теперь справляюсь с последствиями своей неуемной страсти к жизни.
Справлюсь, куда деваться.
Тем временем, буквально вчера я наконец добралась до врача и выяснила, что здорова почти как бык, несмотря на некоторые неприятности физического характера, испортившие мне настроение на прошлой неделе. Вывод: ночи напролет читать в интернете статьи о возможных диагнозах - верный способ заработать себе невроз.
С другой стороны, подумала я, выйдя из клиники на залитую солнечным светом улицу, в такие моменты начинаешь гораздо больше ценить жизнь. Когда тебе кажется, по поводу или без, что твоему здоровью кирдык и белые тапочки, вся окружающая действительность, вся её красота и все достоинства вмиг превращаются во вселенский упрек или становятся предметом тихой зависти неизвестно кому. По крайней мере, на первое время. А когда проблема исчезает... Пожалуй, благодарность - это главное чувство, которые тогда испытываешь к миру, как бы много других трудностей не существовало в жизни на данный момент.
Так что у меня все хорошо. Просто отлично все у меня. В Берлине тепло, теоретическая часть диплома написана в рекордные сроки, в Питере у меня живет любимое рыжее солнышко, в Риге - любимый рыжий поедатель полиэтилена, и не только он, в Баку по-прежнему остаются дорогие родители и друзья, а из Чикаго мне уже месяц как машет ручкой милая Н. Вот и выходит, по сути, весь мир - мой.
За сегодня еще нужно доделать дела, убраться в квартире, собраться, чтобы завтра уже снова запрыгнуть в поезд и на полгода вернуться в свой тихий маленький городок в центре страны.
А дальше - что дальше? Да все, конечно.
Все, что угодно.
- Высыпаюсь? Куда высыпаюсь? (с)
В последнее время желания складывать буквы в слова и предложения атрофировалось напрочь, потому что все доступные ресурсы организма направлены на текстосложение диплома. Который еще, между прочим, написан только наполовину, в то время как сдавать его уже через месяц. Супергеройская миссия Человека-Студента под названием "сделай за полтора месяца то, что должен был сделать за четыре" неизбежно движется к полному выведению моей адекватности из строя.
Почему, спрашивается, нельзя было начать писать вовремя? Отговорок целый комплект, одна лучше другой: переезд в Берлин, стажировка, поездка в Питер, поездка в Ригу, приезд мамы... Но мы же понимаем, что всех этих причин вообще могло бы не быть, сочти я нужным сосредоточиться на своей научной работе в первую очередь. Но мне очень уж хотелось погнаться одновременно за пятью зайцами, каждого поймать, зажарить и с аппетитом съесть. Так что теперь справляюсь с последствиями своей неуемной страсти к жизни.
Справлюсь, куда деваться.
Тем временем, буквально вчера я наконец добралась до врача и выяснила, что здорова почти как бык, несмотря на некоторые неприятности физического характера, испортившие мне настроение на прошлой неделе. Вывод: ночи напролет читать в интернете статьи о возможных диагнозах - верный способ заработать себе невроз.
С другой стороны, подумала я, выйдя из клиники на залитую солнечным светом улицу, в такие моменты начинаешь гораздо больше ценить жизнь. Когда тебе кажется, по поводу или без, что твоему здоровью кирдык и белые тапочки, вся окружающая действительность, вся её красота и все достоинства вмиг превращаются во вселенский упрек или становятся предметом тихой зависти неизвестно кому. По крайней мере, на первое время. А когда проблема исчезает... Пожалуй, благодарность - это главное чувство, которые тогда испытываешь к миру, как бы много других трудностей не существовало в жизни на данный момент.
Так что у меня все хорошо. Просто отлично все у меня. В Берлине тепло, теоретическая часть диплома написана в рекордные сроки, в Питере у меня живет любимое рыжее солнышко, в Риге - любимый рыжий поедатель полиэтилена, и не только он, в Баку по-прежнему остаются дорогие родители и друзья, а из Чикаго мне уже месяц как машет ручкой милая Н. Вот и выходит, по сути, весь мир - мой.
За сегодня еще нужно доделать дела, убраться в квартире, собраться, чтобы завтра уже снова запрыгнуть в поезд и на полгода вернуться в свой тихий маленький городок в центре страны.
А дальше - что дальше? Да все, конечно.
Все, что угодно.
суббота, 15 августа 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Полтора месяца со дня переезда в Берлин, времени как не бывало, а у меня только сейчас нашлись желание и силы что-то рассказать.
Или не нашлись. Еще не знаю.
Оказалось сегодня, что однокурсница из Баку переезжает в Ригу. Спонтанно, внезапно, довольно быстро, без особых проблем. Мне бы следовало за неё порадоваться, - и я радуюсь, безусловно, - но одновременно хочется выть, и плакать, и плакать и выть, захлебываясь собственным голосом, как кровью.
Сижу, значит, буржуйка, в центре Европы, а жажду быть в маленькой стране на севере, так сильно, что кости ломит, и легкие сжимаются, и мир вокруг застывает и не движется больше.
Начнем с того, что с жильем в Берлине сразу не задалось. Изначально я должна была делить квартиру с одной дамой, которая большую часть времени проводила в Гамбурге, а в свою берлинскую квартиру приезжала изредка. Все бы ничего, но через три дня после переезда эта чудаковатая женщина с сожалением сообщила мне, что домоуправление не разрешило ей официально сдавать комнату, так что я там теперь типа нелегал. Хотя месяц можно провести там без особых проблем, а дальше - лучше переехать куда-нибудь еще.
Не то чтобы меня особенно огорчила переспектива съехать от особы, которая не считала нужным убраться за собой в ванной после душа (когда вообще его принимала), заходила ко мне в комнату в трусаха то и надевая их на ходу и в целом жила в царстве абсолютного разброда и шатания. На фоне всего этого было особенно смешно, когда она с яростью поливала грязью Берлин, его жителей и устройство, называла берлинцев примитивными и призывала меня бежать отсюда куда подальше. Ну-ну. Зачем смотреться в зеркало особенно если в доме его нет.
Новое жилье я, впрочем, нашла довольно быстро. Но въехать туда можно было только с начала августа, поэтому месяц пришлось терпеть вышеупомянутое соседство.
Со стажировкой, между тем, тоже фейерверков не случилось. Долгие описания опущу, добавив только, что пару дней назад я все-таки уволилась, отчасти по личным причинам, отчасти потому что очень устала заниматься тем, что не нравится. Теперь чувствую себя намного лучше и могу все оставшееся время посвятить диплому.
В жизни в Берлине есть одно несомненное преимущство: отсюда очень удобно летать куда бы ни было и гораздо дешевле, чем из Франкфурта.
Прошлую неделю провела в Питере с Йаррис и это была, пожалуй, одна из самых замечательных поездок в моей жизни, которая очень многое в голове поставила на нужное место.
Или не нашлись. Еще не знаю.
Оказалось сегодня, что однокурсница из Баку переезжает в Ригу. Спонтанно, внезапно, довольно быстро, без особых проблем. Мне бы следовало за неё порадоваться, - и я радуюсь, безусловно, - но одновременно хочется выть, и плакать, и плакать и выть, захлебываясь собственным голосом, как кровью.
Сижу, значит, буржуйка, в центре Европы, а жажду быть в маленькой стране на севере, так сильно, что кости ломит, и легкие сжимаются, и мир вокруг застывает и не движется больше.
Начнем с того, что с жильем в Берлине сразу не задалось. Изначально я должна была делить квартиру с одной дамой, которая большую часть времени проводила в Гамбурге, а в свою берлинскую квартиру приезжала изредка. Все бы ничего, но через три дня после переезда эта чудаковатая женщина с сожалением сообщила мне, что домоуправление не разрешило ей официально сдавать комнату, так что я там теперь типа нелегал. Хотя месяц можно провести там без особых проблем, а дальше - лучше переехать куда-нибудь еще.
Не то чтобы меня особенно огорчила переспектива съехать от особы, которая не считала нужным убраться за собой в ванной после душа (когда вообще его принимала), заходила ко мне в комнату в трусах
Новое жилье я, впрочем, нашла довольно быстро. Но въехать туда можно было только с начала августа, поэтому месяц пришлось терпеть вышеупомянутое соседство.
Со стажировкой, между тем, тоже фейерверков не случилось. Долгие описания опущу, добавив только, что пару дней назад я все-таки уволилась, отчасти по личным причинам, отчасти потому что очень устала заниматься тем, что не нравится. Теперь чувствую себя намного лучше и могу все оставшееся время посвятить диплому.
В жизни в Берлине есть одно несомненное преимущство: отсюда очень удобно летать куда бы ни было и гораздо дешевле, чем из Франкфурта.
Прошлую неделю провела в Питере с Йаррис и это была, пожалуй, одна из самых замечательных поездок в моей жизни, которая очень многое в голове поставила на нужное место.
воскресенье, 12 июля 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Все хорошо будет.
У тебя все получится как ты захочешь.
Все твои мечты исполнятся и возможности - будут воплощены.
... все-таки очень неожиданно были произнесены эти слова.
У тебя все получится как ты захочешь.
Все твои мечты исполнятся и возможности - будут воплощены.
... все-таки очень неожиданно были произнесены эти слова.
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Вчера вечером, впервые за долгое время, а, может, и впервые за всю жизнь, показалось, что у меня начинается депрессия.
Настоящая, которая болезнь, а не та, которая "буду рыдать два дня подряд, потому что набрала два лишних кило".
Надо заметить, что вообще со складом характера мне повезло. В том смысле, что я непрошибаемый оптимист, который всегда уверен, что всё закончится хорошо, а если всё еще не стало хорошо, значит, это еще не конец.
Но, даже несмотря на это, с головой в последнее время происходит что-то очень неприятное. Плачу без причины, вернее, от всего и сразу, не прослеживая, с трудом сдерживаю слезы в общественном транспорте, в общественных местах и даже на работе, запираясь на паузу в туалете, в то время как все остальные выходят на балкон понежиться на солнышке. Ничего вокруг не вижу. Ничего не хочу.
Постоянно отбиваюсь от мыслей о том, как мне неприятен город за окном, как невыносимо одиночество и как бессмысленна.. нет, не жизнь, но моя окружающая действительность - на данный момент.
Внутри и вокруг - пустота, а кроме неё нет ничего.
Это пройдет. Переборю. Может, даже скоро. То, что удается вообще проследить это состояние, уже говорит о том, что всё не так плохо, как кажется.
При этом, я знаю, конечно, откуда у этой безнадеги растут ноги. Давно растут, ступить на себе нe дают. Только ломать по-настоящему начало только сейчас.
А вокруг еще этот колючий Берлин оскалился шипами и никак не смягчится ко мне.
Ну что же, Augen zu und durch.
Другого выхода нет.
Настоящая, которая болезнь, а не та, которая "буду рыдать два дня подряд, потому что набрала два лишних кило".
Надо заметить, что вообще со складом характера мне повезло. В том смысле, что я непрошибаемый оптимист, который всегда уверен, что всё закончится хорошо, а если всё еще не стало хорошо, значит, это еще не конец.
Но, даже несмотря на это, с головой в последнее время происходит что-то очень неприятное. Плачу без причины, вернее, от всего и сразу, не прослеживая, с трудом сдерживаю слезы в общественном транспорте, в общественных местах и даже на работе, запираясь на паузу в туалете, в то время как все остальные выходят на балкон понежиться на солнышке. Ничего вокруг не вижу. Ничего не хочу.
Постоянно отбиваюсь от мыслей о том, как мне неприятен город за окном, как невыносимо одиночество и как бессмысленна.. нет, не жизнь, но моя окружающая действительность - на данный момент.
Внутри и вокруг - пустота, а кроме неё нет ничего.
Это пройдет. Переборю. Может, даже скоро. То, что удается вообще проследить это состояние, уже говорит о том, что всё не так плохо, как кажется.
При этом, я знаю, конечно, откуда у этой безнадеги растут ноги. Давно растут, ступить на себе нe дают. Только ломать по-настоящему начало только сейчас.
А вокруг еще этот колючий Берлин оскалился шипами и никак не смягчится ко мне.
Ну что же, Augen zu und durch.
Другого выхода нет.
пятница, 03 июля 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
...сходишь с трамвая на своей остановке, лениво думая о том, где бы перекусить, прежде чем пойти домой писать диплом, скользишь взглядом по улице...а тебе навстречу - Пауль Ландерс на велосипеде. Весь в белом. Проезжает мимо, а ты всё ещё стоишь, вся смеёшься внутри и понимаешь: это лето будет необыкновенным.
пятница, 26 июня 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Около десяти лет назад, прочитав известно какую книгу, я страстно писала в подзамочных записях дорогому мирозданию: пусть где-нибудь на свете будет маэстро, пусть будет такой, как там, тот самый, хотя бы почти тот самый, ну разве сложно?
Последние годы, с тех самых пор, как столкнулась с творчеством этого художника, я смеюсь и плачу, плачу и смеюсь.
Нет, ему, мирозданию, оказалось совсем не сложно.
кофе и драконы
Последние годы, с тех самых пор, как столкнулась с творчеством этого художника, я смеюсь и плачу, плачу и смеюсь.
Нет, ему, мирозданию, оказалось совсем не сложно.
кофе и драконы
воскресенье, 21 июня 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Через неделю переезжать в Берлин, а мне, вместо того, чтобы собираться, хочется только лечь в кровать, закрыть глаза и видеть длинные страшные сны, пока не надоест. Это куда лучше, чем поддаться малодушному порыву, свернуться калачиком на постели и безудержно плакать наяву до следующего зимнего излома года.
Смысл есть только внутри нас. Никакие внешние факторы не могут привнести в жизнь значение, кто бы что ни утверждал. Все, что не внутри, может только напомнить о том, как всё может быть, да и то с переменным успехом. По каким-то причинам, во мне сейчас довольно мало смысла.
Будем считать, что во всём виноват дождь и старые, заскорузлые воспоминания.
"Больше всего на свете я боюсь, что любви может оказаться недостаточно", сказал майор Бригс из Твин Пикс много лет назад. Давно понятно, что это и мой самый сильный страх, нечего и скрывать. Его ужас съедает меня по кусочкам каждый раз, когда через дыру в груди начинает бить ледяной ветер, будто когтистый инопланетный Чужой рвется изнутри наружу, а кормом этому существу служит - сердце. Жрет оно с жадно, смачно, с удовольствием и громко чавкает при этом.
Почти привыкла к этому шуму.
А еще я всегда почему-то боюсь сказать слишком много, а получается, что не говорю ничего.
Остается крепко сжимать кулаки и постоянно напоминать себе, что любой дождь когда-нибудь прекратится, а на небе снова взойдет солнце, хотим мы того или нет.
Смысл есть только внутри нас. Никакие внешние факторы не могут привнести в жизнь значение, кто бы что ни утверждал. Все, что не внутри, может только напомнить о том, как всё может быть, да и то с переменным успехом. По каким-то причинам, во мне сейчас довольно мало смысла.
Будем считать, что во всём виноват дождь и старые, заскорузлые воспоминания.
"Больше всего на свете я боюсь, что любви может оказаться недостаточно", сказал майор Бригс из Твин Пикс много лет назад. Давно понятно, что это и мой самый сильный страх, нечего и скрывать. Его ужас съедает меня по кусочкам каждый раз, когда через дыру в груди начинает бить ледяной ветер, будто когтистый инопланетный Чужой рвется изнутри наружу, а кормом этому существу служит - сердце. Жрет оно с жадно, смачно, с удовольствием и громко чавкает при этом.
Почти привыкла к этому шуму.
А еще я всегда почему-то боюсь сказать слишком много, а получается, что не говорю ничего.
Остается крепко сжимать кулаки и постоянно напоминать себе, что любой дождь когда-нибудь прекратится, а на небе снова взойдет солнце, хотим мы того или нет.
пятница, 12 июня 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Один из тех моментов, когда чувствуешь патриотизм и гордость.
Знаю, что много сложностей было в процессе подготовки к Играм.
Но получилось просто очень и очень здорово :-)
Знаю, что много сложностей было в процессе подготовки к Играм.
Но получилось просто очень и очень здорово :-)
среда, 10 июня 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Получается, сегодня ровно два года с тех пор, как я переехала учиться и жить в Германию.
Воспоминания о той суматохе все еще вызывают во мне смешанное чувство радости и недоумения, настолько стремительно все произошло. Подача на стипендию в октябре, успешно пройденный первый тур, интервью с комиссией в январе, во время которого я так волновалась, что буквально шла пятнами (один из преподавателей так этому умилился, что поспешил вскочить с места, налить мне стакан воды и даже сказать пару обнадеживающих слов); письмо, которое должно было прийти в марте, но так и не пришло, неведение, судорожное написание диплома бакалавра, неожиданная смерть Р., почти одновременно с ней - звонок из комиссии "приглашаем вас на торжественный вечер вручения грамот стипендиатам. - а я что, получила стипендию? - а вы что, не получили письмо?!", победоносный крик, облегчение, понимание того, что дверь, в которую я столько времени билась c упорством маньяка, наконец поддалась; улыбающая мама, на лице которой впервые за последние несколько дней появились признаки радости жизни, слегка сконфуженный, но явно гордый отец. Защита диплома была 6 июня, а 10-го я уже была здесь и серым кёльнским утром в самый первый раз пошла на занятия в языковую школу.
Мне тогда было ровно 20 лет - неплохое время, чтобы начать новую жизнь. Особенно, если до этого был твердо убежден, что в эту новую жизнь придется бежать сломя голову, не оглядываясь назад, и, возможно, отбиваясь от преследования путем вырывания позвоночников тем, кто попытается удержать. Это, конечно, метафора, но в ней куда больше правды, чем может показаться со стороны.
Что произошло за эти два года? Целая жизнь, разумеется.
Я успела пожить в Кёльне, Фульде и Мюнхене. Скоро, буквально через пару недель, переезжаю снова, и у меня уже все внутри дрожит от превкушения и любопытства: как же все будет?
Я поступила в университет, подружилась с новыми городами и странами, подтянула немецкий, посетила Европейский Парламент, Совет Европы и другие политические учреждения, получила возможность напрямую задать интересующие меня вопросы политикам значимого звена, многое для себя поняла; немного влюбилась и очень быстро, по разным причинам, потеряла интерес; осознала, насколько жестокой можно быть по отношению к человеку, которого просто не любишь, совсем не будучи при этом бессердечной, - и, как следствие, поняла и простила своё прошлое. Жизнь вообще очень любит ставить нас в одно и то же неловкое положение, только с разных сторон баррикад, чтобы появилась возможность взглянуть на проблему под противоположенным углом и понять, где именно когда-то была допущена ошибка - тобой.
Это был очень наглядный урок.
Также следует упомянуть новый и неожиданно быстро потерянный зачаток дружбы, как и холодное осознание того, что по-настоящему ранить меня могут только один или два человека на свете, а нож, пущенный рукой всего остального человечества, всегда пролетит мимо. Теперь - так. Traumatized people are dangerous because they know they can survive (с).
Здесь же я в первый раз в жизни самостоятельно нашла работу, заработала первые деньги, которые были только моими, арендовала квартиру, которая полностью принадлежала мне, хоть и на короткий срок. Учитывая, какое я тепличное растение и с каким трудом налаживаю связи с внешним "осязаемым" миром, о котором ничего толком не знаю, это был невероятный прорыв вперед.
Ну, в конце-концов, я победила боязнь телефонных бесед с незнакомыми людьми. А это, я вам скажу, почти триумф.
Вообще все последние годы, включая жизнь в Германии, были, есть и остаются историей борьбы со страхом поражения. Вернее, борьбой с соблазном позволить себе испытать страх поражения. Или, скажем, историей о том, как один человек понял, что "все, что происходит с нами, происходит по причине твердой убежденности в том, что бывает только так и никак иначе", - и решил повернуть сознание в правильную для себя сторону. Пока что - с успехом.
В целом, это время было разным, но осмысленным и ярким, и если это не повод быть глубоко благодарной, то я вообще не знаю, что тогда.
Поэтому: Дорогие Те, Кто Там Наверху. Мне много есть, что вам сказать, но я и так вечный словоблуд, неумолкающий и неутомимый, так что в этот раз остановимся на самом существенном, благо, настроение данного поста располагает:
Это очень здорово, что всё так, как есть. Несмотря на всё то, что могло бы быть иначе. Спасибо за заботу, поддержку и неутолимый интерес.
Обещаю, дальше будет еще веселей.
Воспоминания о той суматохе все еще вызывают во мне смешанное чувство радости и недоумения, настолько стремительно все произошло. Подача на стипендию в октябре, успешно пройденный первый тур, интервью с комиссией в январе, во время которого я так волновалась, что буквально шла пятнами (один из преподавателей так этому умилился, что поспешил вскочить с места, налить мне стакан воды и даже сказать пару обнадеживающих слов); письмо, которое должно было прийти в марте, но так и не пришло, неведение, судорожное написание диплома бакалавра, неожиданная смерть Р., почти одновременно с ней - звонок из комиссии "приглашаем вас на торжественный вечер вручения грамот стипендиатам. - а я что, получила стипендию? - а вы что, не получили письмо?!", победоносный крик, облегчение, понимание того, что дверь, в которую я столько времени билась c упорством маньяка, наконец поддалась; улыбающая мама, на лице которой впервые за последние несколько дней появились признаки радости жизни, слегка сконфуженный, но явно гордый отец. Защита диплома была 6 июня, а 10-го я уже была здесь и серым кёльнским утром в самый первый раз пошла на занятия в языковую школу.
Мне тогда было ровно 20 лет - неплохое время, чтобы начать новую жизнь. Особенно, если до этого был твердо убежден, что в эту новую жизнь придется бежать сломя голову, не оглядываясь назад, и, возможно, отбиваясь от преследования путем вырывания позвоночников тем, кто попытается удержать. Это, конечно, метафора, но в ней куда больше правды, чем может показаться со стороны.
Что произошло за эти два года? Целая жизнь, разумеется.
Я успела пожить в Кёльне, Фульде и Мюнхене. Скоро, буквально через пару недель, переезжаю снова, и у меня уже все внутри дрожит от превкушения и любопытства: как же все будет?
Я поступила в университет, подружилась с новыми городами и странами, подтянула немецкий, посетила Европейский Парламент, Совет Европы и другие политические учреждения, получила возможность напрямую задать интересующие меня вопросы политикам значимого звена, многое для себя поняла; немного влюбилась и очень быстро, по разным причинам, потеряла интерес; осознала, насколько жестокой можно быть по отношению к человеку, которого просто не любишь, совсем не будучи при этом бессердечной, - и, как следствие, поняла и простила своё прошлое. Жизнь вообще очень любит ставить нас в одно и то же неловкое положение, только с разных сторон баррикад, чтобы появилась возможность взглянуть на проблему под противоположенным углом и понять, где именно когда-то была допущена ошибка - тобой.
Это был очень наглядный урок.
Также следует упомянуть новый и неожиданно быстро потерянный зачаток дружбы, как и холодное осознание того, что по-настоящему ранить меня могут только один или два человека на свете, а нож, пущенный рукой всего остального человечества, всегда пролетит мимо. Теперь - так. Traumatized people are dangerous because they know they can survive (с).
Здесь же я в первый раз в жизни самостоятельно нашла работу, заработала первые деньги, которые были только моими, арендовала квартиру, которая полностью принадлежала мне, хоть и на короткий срок. Учитывая, какое я тепличное растение и с каким трудом налаживаю связи с внешним "осязаемым" миром, о котором ничего толком не знаю, это был невероятный прорыв вперед.
Ну, в конце-концов, я победила боязнь телефонных бесед с незнакомыми людьми. А это, я вам скажу, почти триумф.
Вообще все последние годы, включая жизнь в Германии, были, есть и остаются историей борьбы со страхом поражения. Вернее, борьбой с соблазном позволить себе испытать страх поражения. Или, скажем, историей о том, как один человек понял, что "все, что происходит с нами, происходит по причине твердой убежденности в том, что бывает только так и никак иначе", - и решил повернуть сознание в правильную для себя сторону. Пока что - с успехом.
В целом, это время было разным, но осмысленным и ярким, и если это не повод быть глубоко благодарной, то я вообще не знаю, что тогда.
Поэтому: Дорогие Те, Кто Там Наверху. Мне много есть, что вам сказать, но я и так вечный словоблуд, неумолкающий и неутомимый, так что в этот раз остановимся на самом существенном, благо, настроение данного поста располагает:
Это очень здорово, что всё так, как есть. Несмотря на всё то, что могло бы быть иначе. Спасибо за заботу, поддержку и неутолимый интерес.
Обещаю, дальше будет еще веселей.
четверг, 28 мая 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Последние три дня мои мысли занимает вот этот человек
среда, 27 мая 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Рядом с моим университетом располагается начальная школа: старое, массивное, мощное здание из красного кирпича, вросшее в землю, овитое зеленым плющом и замкнутое в узкое кольцо из кустов и деревьев. Если бы я была властелином мира, непременно превратила бы это место в филиал Хогвартса, ну, или хотя бы в местную школу профессора Ксавьера.
Несколько дней назад, когда я мирно шагала к универу, из школьных ворот как раз начала гурьбой высыпаться детвора. Многообразию и цветистости рюкзаков, красующихся на спинах маленьких людей, позавидовал бы любой аскетичный светофор. Затем из тени деревьев на солнечный тротуар выбежала девочка-негритянка лет шести, с ядерно-розовым рюкзаком за плечами и выпалила на всю улицу на чистом немецком: "Да, я это сделала!!"
Следом за ней вышел на свет угрюмый темноволосый мальчик того же возраста. Девчонка шутро побежала вперед, обогнала меня, развернулась к медленно шагающему за ней мальчику лицом и снова выкрикнула: "Да, сделала!"
"Нет. Ты. Врешь", - отчеканил мальчишка.
- Сделала!
- Нет, ты врешь!
- Сделала, говорю!
- Нет, ты врешь!
Лосиному упорству, с которым мрачный мальчишка раз за разом выдавал одну и ту же фразу, покачивая из стороны в сторону квадратным синим рюкзаком в такт своим словам, можно было позавидовать. Девочка же явно выдыхалась и уставала мельтешить то впереди меня, то сбоку. То ли заметив это, то ли просто устав впустую препираться, мальчик резко остановился и выдал неожиданно дипломатично: - Так, давай играть в "камень-ножницы-бумага". Кто из нас победит - тот и прав, а вопрос решен.
Девочка согласилась, подбежала к другу и я еще какое-то время могла наблюдать, как они сосредоточенно выбрасывают ка-мень но-жни-цы бу-ма-га. Первые пару заходов явно никаких результатов не дали, первоклассник хмурился, бурчал под нос недовольно, все - со смертельной серьезностью. К тому времени, как за спиной раздался его победоносный клич, я уже успела ощутимо разорваться дистанцию, но все равно обернулась и увидела, как дети обнялись, как ни в чем не бывало, и, не размыкая рук, перешли на другую сторону улицы и потопали дальше вместе.
Как легко, просто и правильно вопросы жизни и смерти решаются в детстве, подумала я. Ты оступился, я поскользнулся, кто-то подставил подножку, кто-то из нас чертовски неправ, но какая, к ежам, разница, когда все может решить игра. Быстро, четко, честно и без обид.
Я почти уже помню, как это бывает.
***
Устроилась у окна в региональном поезде Франкфурт-Фульда. Примерно на второй или третьей остановке в вагон сбежала по ступенькам худенькая невзрачная девушка с мышиными волосами, встала на месте и начала судорожно оглядываться в поисках свободного места. Я бы не обратила на новую гостью дойчебана особого внимания, если бы не её резкие, пугающе непоследовательные движения и совершенно затравленный взгляд. После секундного колебания она рухнула на сидение напротив меня, отбросила в сторону сумку, случайно пнула меня ногой, пытаясь усесться поудобнее, извинилась совершенно бесцветным голосом и немедленно вытащила из кармана бирюзовый мобильник. Набрала номер, послушала гудки, дозвонилась.
- Мама.. - бесцветный голос дрогнул и тут девушка начала рыдать: громко, взахлеб, из самого сердца, кашляя и давясь словами.
Я растерялась и совершенно не знала, как реагировать. В то же время, из соображений личной этики я старалась не прислушиваться к тому, что девушка рассказывала матери по телефону, но слова "операция", "остановилось сердце" и "в коме" все равно донеслись. Внутри резко сжалось: что, что делать? Может, ничего?
В разгар мучительных терзаний меня тихо позвал сидящий в соседнем ряду смуглый юноша и, когда я обернулась, молча передал мне бумажные салфетки, жестом попросив отдать их все еще отчаянно рыдающей девушке. Вот дурная балда, устало подумала я в собственный адрес, поблагодарила парня и, осторожно тронув соседку за плечо, отдала ей салфетки. Та рассеянно кивнула в знак признательности, громко высморкалась и продолжила что-то горестно говорить в трубку.
Позже, когда она закончила разговор и наши взгляды столкнулись, я все-таки не выдержала и спросила, что у неё случилось, ожидая, впрочем, что случайная соседка не захочет повторять рассказанную историю, да еще и какому-то незнакомому человеку. Но нет, девушке явно нужно было выговориться, поэтому она немедленно поделилась семейной трагедией: тётя сегодня благополучно родила двойню, но потом что-то пошло не так и она впала в кому прямо на операционном столе. - Только с утра, - всхлипнула девчонка и снова вытерла нос салфеткой, - только с утра с ней разговаривала, все было отлично, ну как же так, как? И что вообще теперь делать?
Нашла, бедная, кого спрашивать.
Конечно, я постаралась поддержать её как смогла: бессмысленными, но теплыми словами, держанием за руку и снова словами, простыми, ладными, пустыми, разными, только бы не молчать и не заставлять её слушать долгий пронзительный крик в собственной голове; я слишком хорошо знаю, как страшно остаться с этим голосом один на один. Когда она доехала до своей станции, мы довольно сердечно попрощались, и по пути домой я еще долго смотрела в окно, пытаясь вытеснить из памяти взгляд её затравленных зеленых глаз и дрожащий голос "и что вообще теперь делать?".
Сколько таких историй проходит совсем рядом, думала я, глядя на проносящие мимо деревья и поля, разделенные на аккуратные прямоугольные участки. Сколько нас таких, носящих внутри себя персональный ад, потерявших направление, безразлично идущих, куда ноги несут, потому что тело сейчас знает лучше, оно вообще единственное, кто сейчас хоть что-либо знает, сколько-нибудь помнит, в каком мы из миров; сколько нас таких, за каждым углом и на каждом шагу, и насколько же нам всем всё равно.
Несколько дней назад, когда я мирно шагала к универу, из школьных ворот как раз начала гурьбой высыпаться детвора. Многообразию и цветистости рюкзаков, красующихся на спинах маленьких людей, позавидовал бы любой аскетичный светофор. Затем из тени деревьев на солнечный тротуар выбежала девочка-негритянка лет шести, с ядерно-розовым рюкзаком за плечами и выпалила на всю улицу на чистом немецком: "Да, я это сделала!!"
Следом за ней вышел на свет угрюмый темноволосый мальчик того же возраста. Девчонка шутро побежала вперед, обогнала меня, развернулась к медленно шагающему за ней мальчику лицом и снова выкрикнула: "Да, сделала!"
"Нет. Ты. Врешь", - отчеканил мальчишка.
- Сделала!
- Нет, ты врешь!
- Сделала, говорю!
- Нет, ты врешь!
Лосиному упорству, с которым мрачный мальчишка раз за разом выдавал одну и ту же фразу, покачивая из стороны в сторону квадратным синим рюкзаком в такт своим словам, можно было позавидовать. Девочка же явно выдыхалась и уставала мельтешить то впереди меня, то сбоку. То ли заметив это, то ли просто устав впустую препираться, мальчик резко остановился и выдал неожиданно дипломатично: - Так, давай играть в "камень-ножницы-бумага". Кто из нас победит - тот и прав, а вопрос решен.
Девочка согласилась, подбежала к другу и я еще какое-то время могла наблюдать, как они сосредоточенно выбрасывают ка-мень но-жни-цы бу-ма-га. Первые пару заходов явно никаких результатов не дали, первоклассник хмурился, бурчал под нос недовольно, все - со смертельной серьезностью. К тому времени, как за спиной раздался его победоносный клич, я уже успела ощутимо разорваться дистанцию, но все равно обернулась и увидела, как дети обнялись, как ни в чем не бывало, и, не размыкая рук, перешли на другую сторону улицы и потопали дальше вместе.
Как легко, просто и правильно вопросы жизни и смерти решаются в детстве, подумала я. Ты оступился, я поскользнулся, кто-то подставил подножку, кто-то из нас чертовски неправ, но какая, к ежам, разница, когда все может решить игра. Быстро, четко, честно и без обид.
Я почти уже помню, как это бывает.
***
Устроилась у окна в региональном поезде Франкфурт-Фульда. Примерно на второй или третьей остановке в вагон сбежала по ступенькам худенькая невзрачная девушка с мышиными волосами, встала на месте и начала судорожно оглядываться в поисках свободного места. Я бы не обратила на новую гостью дойчебана особого внимания, если бы не её резкие, пугающе непоследовательные движения и совершенно затравленный взгляд. После секундного колебания она рухнула на сидение напротив меня, отбросила в сторону сумку, случайно пнула меня ногой, пытаясь усесться поудобнее, извинилась совершенно бесцветным голосом и немедленно вытащила из кармана бирюзовый мобильник. Набрала номер, послушала гудки, дозвонилась.
- Мама.. - бесцветный голос дрогнул и тут девушка начала рыдать: громко, взахлеб, из самого сердца, кашляя и давясь словами.
Я растерялась и совершенно не знала, как реагировать. В то же время, из соображений личной этики я старалась не прислушиваться к тому, что девушка рассказывала матери по телефону, но слова "операция", "остановилось сердце" и "в коме" все равно донеслись. Внутри резко сжалось: что, что делать? Может, ничего?
В разгар мучительных терзаний меня тихо позвал сидящий в соседнем ряду смуглый юноша и, когда я обернулась, молча передал мне бумажные салфетки, жестом попросив отдать их все еще отчаянно рыдающей девушке. Вот дурная балда, устало подумала я в собственный адрес, поблагодарила парня и, осторожно тронув соседку за плечо, отдала ей салфетки. Та рассеянно кивнула в знак признательности, громко высморкалась и продолжила что-то горестно говорить в трубку.
Позже, когда она закончила разговор и наши взгляды столкнулись, я все-таки не выдержала и спросила, что у неё случилось, ожидая, впрочем, что случайная соседка не захочет повторять рассказанную историю, да еще и какому-то незнакомому человеку. Но нет, девушке явно нужно было выговориться, поэтому она немедленно поделилась семейной трагедией: тётя сегодня благополучно родила двойню, но потом что-то пошло не так и она впала в кому прямо на операционном столе. - Только с утра, - всхлипнула девчонка и снова вытерла нос салфеткой, - только с утра с ней разговаривала, все было отлично, ну как же так, как? И что вообще теперь делать?
Нашла, бедная, кого спрашивать.
Конечно, я постаралась поддержать её как смогла: бессмысленными, но теплыми словами, держанием за руку и снова словами, простыми, ладными, пустыми, разными, только бы не молчать и не заставлять её слушать долгий пронзительный крик в собственной голове; я слишком хорошо знаю, как страшно остаться с этим голосом один на один. Когда она доехала до своей станции, мы довольно сердечно попрощались, и по пути домой я еще долго смотрела в окно, пытаясь вытеснить из памяти взгляд её затравленных зеленых глаз и дрожащий голос "и что вообще теперь делать?".
Сколько таких историй проходит совсем рядом, думала я, глядя на проносящие мимо деревья и поля, разделенные на аккуратные прямоугольные участки. Сколько нас таких, носящих внутри себя персональный ад, потерявших направление, безразлично идущих, куда ноги несут, потому что тело сейчас знает лучше, оно вообще единственное, кто сейчас хоть что-либо знает, сколько-нибудь помнит, в каком мы из миров; сколько нас таких, за каждым углом и на каждом шагу, и насколько же нам всем всё равно.
понедельник, 25 мая 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
Состоялось моё первое полноценное знакомство с аудиокнигой. Следует признать, что в целом я сам концепт недолюбливаю и, будучи настроенной консервативно, считаю, что книги все же следует не слушать, а читать. Глазами. Желательно при этом, чтобы книгу можно было держать в руках и листать, шурша бумажными страницами. Сделав это драматическое признание, я, конечно, моментально попадаю в ряды вымирающего подвида человечества, но ничего не поделаешь - пока предпочитаю стоять на своём с упорством филолога-маньяка.
С другой стороны, помимо чтения в моей жизни существует еще одна страсть - иностранные языки. За последние два года, что я живу в Германии, мои более чем скромные знания немецкого прокачались до способности сдать письменный экзамен по европейского праву, - предмет, который с трудом давался даже носителям языка, - на твердоё "хорошо", а также до способности без особых затруднений проходить на немецком собеседования по приему на работу. Тем не менее, до действительно свободного владения языком мне еще топать и топать, как до Эвереста. В последнее время стало ясно, что та степень "погружения", которая была у меня до сих пор (нерегулярное общение с носителями, учеба, бытовое общение) стала слишком поверхностной для того, чтобы помочь мне когда-нибудь заговорить на немецком идеально. То есть, следовало немедленно усилить нагрузку, для того чтобы через какое-то время (возможно, продолжительное) увидеть желанный результат.
Поэтому примерно два месяца назад я стала регулярно смотреть кино и сериалы в немецком переводе, и читать намного больше художественной литературы. Гораздо позже, преодолев вышеописанный психологический блок, я осознала, что прослушивание аудиокниг на этом языке равно полноценному лингафонному занятию и может оказаться весьма и весьма полезным. А еще под звуковое сопровождение очень удобно бегать/гулять (здравствуй, Капитан Очевидность).
В общем, я подошла к вопросу серьезно и вчера долго и придирчиво выбирала в книжном магазине свою первую аудиокнигу. Смутно припомнив, что несколько лет назад очень хотела прочесть этот роман, остановилась на 1Q84 Харуки Мураками. Как выяснилось сегодня, более удачного выбора не могло быть. Книга еще, разумеется, не прослушана до конца, но достаточно сказать, что вместо обычных тридцати минут, которые я провожу за ежевечерней прогулкой, я сегодня полтора часа колесила по своему крошечному городку, пытаясь найти какие-нибудь новые, неизведанные доселе маршруты, которые бы точно не привели к моему дому и позволили походить-послушать еще чуть-чуть.
Под конец меня предательски подвел mp3-плеер, перепутав последовательность файлов и врубив НА ПОЛНУЮ ГРОМКОСТЬ In Extremo вместо следующего книжного файла, чем заставил меня передернуться, вздохнуть, молниеносно выключить плеер, чудом успев не оглохнуть, смириться и наконец отправиться домой.
Очевидный итог: я прониклась. И мне очень интересно, как всё пойдет дальше.
С другой стороны, помимо чтения в моей жизни существует еще одна страсть - иностранные языки. За последние два года, что я живу в Германии, мои более чем скромные знания немецкого прокачались до способности сдать письменный экзамен по европейского праву, - предмет, который с трудом давался даже носителям языка, - на твердоё "хорошо", а также до способности без особых затруднений проходить на немецком собеседования по приему на работу. Тем не менее, до действительно свободного владения языком мне еще топать и топать, как до Эвереста. В последнее время стало ясно, что та степень "погружения", которая была у меня до сих пор (нерегулярное общение с носителями, учеба, бытовое общение) стала слишком поверхностной для того, чтобы помочь мне когда-нибудь заговорить на немецком идеально. То есть, следовало немедленно усилить нагрузку, для того чтобы через какое-то время (возможно, продолжительное) увидеть желанный результат.
Поэтому примерно два месяца назад я стала регулярно смотреть кино и сериалы в немецком переводе, и читать намного больше художественной литературы. Гораздо позже, преодолев вышеописанный психологический блок, я осознала, что прослушивание аудиокниг на этом языке равно полноценному лингафонному занятию и может оказаться весьма и весьма полезным. А еще под звуковое сопровождение очень удобно бегать/гулять (здравствуй, Капитан Очевидность).
В общем, я подошла к вопросу серьезно и вчера долго и придирчиво выбирала в книжном магазине свою первую аудиокнигу. Смутно припомнив, что несколько лет назад очень хотела прочесть этот роман, остановилась на 1Q84 Харуки Мураками. Как выяснилось сегодня, более удачного выбора не могло быть. Книга еще, разумеется, не прослушана до конца, но достаточно сказать, что вместо обычных тридцати минут, которые я провожу за ежевечерней прогулкой, я сегодня полтора часа колесила по своему крошечному городку, пытаясь найти какие-нибудь новые, неизведанные доселе маршруты, которые бы точно не привели к моему дому и позволили походить-послушать еще чуть-чуть.
Под конец меня предательски подвел mp3-плеер, перепутав последовательность файлов и врубив НА ПОЛНУЮ ГРОМКОСТЬ In Extremo вместо следующего книжного файла, чем заставил меня передернуться, вздохнуть, молниеносно выключить плеер, чудом успев не оглохнуть, смириться и наконец отправиться домой.
Очевидный итог: я прониклась. И мне очень интересно, как всё пойдет дальше.
вторник, 05 мая 2015
таких принцесс в старинных пьесах в конце сжигали на кострах
О шумной дороге в пасмурный Штутгарт и развеселой компании подростков, расположившейся на соседнем ряду и бурно воздающей почести божеству алкоголя.
О том, как пытаешься разглядеть в толпе рыжие волосы, родное лицо; выхватываешь его взглядом из человеческого потока и вот все сразу встает на свои места - ни больше дыры в сердце, ни сосущей пустоты в душе, все затянулось и пропало.
Все стало правильно.
Тянет написать о нежданной весточке с Туманного Альбиона, об острых приступах паранойи (Only the paranoid survive, don't they, Finch? - It is not paranoia, if they are really after you. ), об электричке, птицей летящей по живописным штутгартским улицам, о колоритном доме с плющом и остроконечной крышей, которым можно было полюбоваться из окна.
Надо рассказать о волшебниках из северной столицы, поющих так прекрасно, что от их голосов таяли десятки ледяных сердец заколдованного немецкого юношества. Уверена, одного из мальчиков в концертном зале звали Кай.
А как все потом танцевали, дожидаясь автобуса. А как потом дружно пели по пути домой.
Никогда не забыть.
Вспомнить о дьявольских улыбках на стенах соборов, о ветре, холоде, плачущем небе над Мюнхеном, мыльных пузырях, которые мы с Йаррис
пускали в центре города, пытаясь вызвать на застывших лицах людей хотя бы тень улыбки.
О желтом доме у красного собора, о друзьях и памяти о тех, кто ушел.
О Марко, Тонио, Дагоне и Лайоше. О лиденах, лихах, духах гор и крыльях, без которых невозможно летать.
Во всей последней неделе было больше жизни, чем в некоторых месяцах и годах.
Пусть так будет всегда.
Photos by Йаррис
О том, как пытаешься разглядеть в толпе рыжие волосы, родное лицо; выхватываешь его взглядом из человеческого потока и вот все сразу встает на свои места - ни больше дыры в сердце, ни сосущей пустоты в душе, все затянулось и пропало.
Все стало правильно.
Тянет написать о нежданной весточке с Туманного Альбиона, об острых приступах паранойи (Only the paranoid survive, don't they, Finch? - It is not paranoia, if they are really after you. ), об электричке, птицей летящей по живописным штутгартским улицам, о колоритном доме с плющом и остроконечной крышей, которым можно было полюбоваться из окна.
Надо рассказать о волшебниках из северной столицы, поющих так прекрасно, что от их голосов таяли десятки ледяных сердец заколдованного немецкого юношества. Уверена, одного из мальчиков в концертном зале звали Кай.
А как все потом танцевали, дожидаясь автобуса. А как потом дружно пели по пути домой.
Никогда не забыть.
Вспомнить о дьявольских улыбках на стенах соборов, о ветре, холоде, плачущем небе над Мюнхеном, мыльных пузырях, которые мы с Йаррис
пускали в центре города, пытаясь вызвать на застывших лицах людей хотя бы тень улыбки. О желтом доме у красного собора, о друзьях и памяти о тех, кто ушел.
О Марко, Тонио, Дагоне и Лайоше. О лиденах, лихах, духах гор и крыльях, без которых невозможно летать.
Во всей последней неделе было больше жизни, чем в некоторых месяцах и годах.
Пусть так будет всегда.
Photos by Йаррис